Интересно получается

Войны в Украине нет, а есть операция. На эту операцию есть средства и люди. На операции больным детям россияне собирают средства смсками.

Войны в Украине нет, но военная цензура в РФии работает.

пидарасы, сэр
дебилы, бля

ВПИСАТЬСЯ В СИСТЕМУ

Сложившийся порядок вещей ненавидят многие. Большинство населения страны ненавидит свои нищие зарплаты и убогие пенсии, тотальную ложь TV, ненавидят само государство, принадлежащее Чубайсу и наглым милиционерам в ватниках.

 

Однако изменять, переделывать это государство никто не хочет.

Абсолютная мечта индивида – вписаться в систему. Прицепиться всеми когтями и колючками, вгрызться зубами, быть “в”, но не “вне”. “Да, это государство отвратительно, – так рассуждает индивид, – но что я могу сделать?”

Индивид живет в вялой и боязливой нищете, боясь ее спугнуть. Индивид вкалывает за гроши на заводе, и хочет стать начальником участка. Индивид идет в милицию, мечтая стать начальником отдела. Индивид становится преподавателем, и метит в завучи или в заместители декана. Индивид работает журналистом, и мечтает о редакторстве. Индивид вожделеет о карьере преуспевающего адвоката или спекулянта. Индивид жаждет превратиться из неизвестного творца (художника, поэта, музыканта) в известного творца, и уверен, что это оправдает его жизнь.

“Вписаться в систему!” – великая мечта новой России. Быть гордым представителем первого мира в стране третьегомира. Шансы минимальны, но как хочется, наш прирученный господи, как хочется…

“Да, мы ненавидим систему, она отвратительна, но внутри нее уютно и тепло. Мы будем ненавидеть ее, находясь внутри”. Может быть, кто-то обещает грызть, выгрызать систему изнутри, уподобляясь червю, но система переваривает любого, почти любого. И тогда индивид становится терпимым. О, какое это наслаждение – быть терпимым, верующим, всепрощающим, пускающим тихую и сладкую слюну миролюбия. И, конечно же, “занимающимся своим делом”.

Продолжаем вписываться в систему. Чувствовать ее каждым рецептором, тянуться к ней всеми пестиками и тычинками, каждой присоской, каждым мускулом приближать ее к себе. Вот наш милый, хриплоголосый певец Гарик Сукачев, я читаю его интервью. Вначале интервью он говорит: “Как мы ненавидели все эти “Песни-75”, “Песни-78”!” Спустя сто строк у него спрашивают: “А как вы относитесь к современной поп-музыке?” “Надо быть терпимым! – отвечает он. – Все пройдет!” Ну почему же, милый Гарик, ты не был терпимым в 78-ом? И в 87-ом? Что вы так громыхали в барабаны и требовали перемен? Чем “ВИА ГРА” лучше ВИА “Самоцветы”? У “виагр” ноги длиннее?

Диагноз прост: Гарик вписался в систему. Теперь он терпим ко всему. Может себе позволить. Увольте, он никогда не был революционером, проще говоря, он всю жизнь был ублюдком; просто я привел его в пример. Раздвоенность сознания в пределах одного интервью. Гарики есть повсюду. Они есть в культуре, есть в политике. Много Гариков вступало в НБП и выходило из партии: засасывало в систему. Каждый из нас может стать Гариком.

Внутри системы пахнет обшивкой дорогой машины, сигаретами и коньяком. Иногда нет ни машины, ни дорогих сигарет, ни коньяка, но все равно ими явственно пахнет.

Сама нация в систему вписаться не сможет. Зато смогут отдельные ее индивиды, гордые представители гражданского общества, живучие атомы, которые уцепятся за кромку льдины, когда она, заскрежетав, встанет на дыбы, и, обломившись огромным куском, частью уйдет в ледяную глубину, но, – о, мое милое счастье, – другой частью останется на поверхности воды. Зассанная, в желтых разводах, ничтожная и кривая, но такая уютная.

Захар Прилепин, 2003 год